Сказка записана Ю. Клюшниковым в г. Березовском Свердловской обл. от Елизаветы Петровны Клюшниковой. 1915 г. рождения.
примечание от меня, сказочка чистый термояд, Филя жжет аки дуговая сварка.
Про Филю да Улю
Рассыпался горох на семьдесят дорог. Девки шли — глазели, собрать его хотели: решетом, ситом махали, никак не собрали. Это присказка. А сказка — то впереди.
Жили-были в деревне Филя да Уля. Уля-то была умная, Филя-то — дурак. Вот Уля и посылает Филю в родную деревню свою, к матери.
— Поди, Филя, к матери, попроси у нее что-нибудь на развод.
Пришел Филя к умной матери и говорит:
— Матушка, а матушка, меня к тебе Уля послала, дай нам что-нибудь на развод.
— Ну что ж, Филя, на вот, бери овечку, гони ее домой. Взял Филя хворостину и погнал овечку. Дорога к дому шла лесом. Идти было далеконько. Дело-то клонилось к ночи. В лесу волки завыли на разные голоса. Овечка-то испугалась, в разные стороны дергается. А Филя-то думает: «Вишь, волки праздник справляют, песни поют. Не иначе, как к ним овечка-то просится». Стегнул хворостиной овечку, загнал ее в лес, а сам домой пошел. Пришел домой, а Уля его встречает, спрашивает муженька:
— Ну как, Филя, был дома у матери?
— Был.
— А что она тебе на развод дала?
— Дала овечку.
— А где она?
— А я лесом шел, волки песни пели, к себе овечку в гости звали. Я ее и отпустил, пускай погостит.
— Ах ты, Филя, ты дурак, ты бы делал, да не так!
— А ты бы, Уля, как?
— Я бы взяла овечку, на веревочку привязала, домой повела, дорогой травкой накормила, ключевой водой напоила, домой привела — опять травки дала, в конюшенку поставила. Стала бы у нас овечка жить да ягняточек носить.
— Ладно, Уля, я завтра так и сделаю.
Пошел наутро снова к матери Филя.
— Здравствуй, матушка.
— Здравствуй, Филя. Зачем тебя Уля ко мне послала?
— Не дашь ли нам что-нибудь на развод?
— Что бы тебе дать, зятюшко, да не знаю? На вот, возьми золотое колечко, снеси дочке, пускай носит на здоровье.
Достал Филя из кармана веревочку, привязал колечко и поволок за собой по траве. В лесу, на зеленой лужайке, сел на пенек и говорит: «Ешь, колечко». Дошел до речки, бросил в речку колечко и говорит: «Пей, колечко, допьяна». А колечко буль-буль да и пошло на дно. Сидел-сидел Филя до утра, все ждал, когда напьется колечко да выплывет, да так и не дождался. Пришел домой ни с чем. Уля спрашивает:
— Куда, Филя, ходил?
— К матушке.
— Не давала ли тебе матушка чего-нибудь для нас?
— Как же, дала... колечко золотое.
— А где оно?
— Как где? В речке! Как ты сказала, я так и сделал: на веревочку его привязал, травой зеленой кормил, в речку пить отпустил. Ждал-ждал — не вылазит оно, видно, не напилось.
— Ах ты, Филя, ты дурак, ты бы делал, да не так!
— А ты бы, Уля, как?
— Я бы колечко-то взяла, в платочек завернула, в карман положила, домой принесла — на стол положила.
— Ладно, Уля, я завтра так и сделаю.
Наутро Филя опять у умной матушки был.
— Здравствуй, матушка.
— Здравствуй, затюшко.
— Дай нам что-нибудь на развод: Уля велела.
— Чего же тебе дам, милый зятюшка? На вот, возьми петушка, отнеси домой.
Филя вынул чистый платок, завернул петушка, в карман затолкал. Идет домой — насвистывает. Пришел домой, сунул руку в карман, а петуха-то там как не бывало.
Улетел Петька, полон карман помету оставил. Вынул Филя все это из кармана и на стол положил. Зашла Уля в дом, увидела помет и закричала:
— Что это у тебя такое?
— А это мне матушка на развод дала.
— Не ври, не может этого быть, чтоб матушка тебе помету дала.
— Матушка-то мне, Уля, дала петуха. Я все сделал, как ты велела: в платок завернул, в карман запихнул, да не знаю, куда он у меня дорогой задевался. Ты сама сказала: домой принести, на стол положить. Что осталось, то и принес.
— Ах ты, Филя, ты дурак, ты бы делал да не так!
— А ты бы, Уля, как?
— А я бы взяла петушка, в корзинку посадила, на плече домой принесла да в сарай на седало посадила» Стали бы мы петушка кормить, да курочек бы потом купили, цыплят бы вывели.
— Ладно, Уля, я завтра так и сделаю.
Пошел утром опять Филя к матушке, что-нибудь на развод просить. А старуха и говорит:
Ох, миленький зятек, что тебе дать и не знаю. Сама я давно к вам собираюсь, охота мне посмотреть, как вы живете. Пойду я седни с тобой к вам.
Тут Филя, не говоря худого слова, схватил старуху в охапку, затолкал ее в большую корзину, взвалил на загорбок и поволок домой. Затащил в сарай, а старуха-то чуть жива: Филя ей все кости помял. А Филя еще ее подталкивает, на седало засаживает.
— Садись,— говорит,— старая! Наутро овса принесу.
Закрыл сарай на замок, сидит — Улю дожидается. Пришла Уля домой, спрашивает:
— Был, Филя, у матушки?
— Был.
— Дала она тебе что-нибудь на развод?
— Ничего не дала. Сама в гости пошла. Я все сделал, кап ты велела: в корзину ее посадил, домом приволок, на седало затолкал. Не знаю, свалилась — нет. Закрыл сарай, а вот и ключи.
Рассердилась Уля и кричит на Филю;
— Ах ты, Филя, ты дурак, ты бы делал, да не так!
— А ты бы, Уля, как?
— Я бы взяла на деревне лошадь наняла, посадила матушку в коробок, домой привезла, за стол посадила, угощать бы стала, низко кланяться, кушай, дорогая матушка, не изыщи за угощенье, чем богаты, тем и рады.
— Ладно, Уля, я завтра так и сделаю.
Пошел наутро в деревню Филя, дома только один тесть.
— Чего тебе,— говорит,— дать, Филя, на развод и не знаю. Уж так и быть, свинушку дам — не пожалею.
Пошел Филя по деревне, нанял коробок с лошадью, посадил свинью в коробок. Везет домой — только колокольчики позвякивают. В избу завел, за стол посадил. Все кушанье какое в доме было,— все на стол поставил. Вина из погреба притащил. Сам стоит и в пояс низко кланяется:
— Кушай, матушка, кушай, хрюшечка, не взыщи: чем богаты, тем и рады.
А свинья — известно, свинья. Хрю-хрю, носом туды-сюды: тарелки — на пол, вино — за окно; скатерку изорвала, чо съела, чо потоптала, а потом и сама в окошко выскочила. Пришла Уля домой и испугалась: все в избе вверх дном перевернуто; на полу посуда битая, кушанья розлиты. Закричала она на Филю:
— Что это у тебя такое?
— Как что?— отвечает Филя.— Я к батюшке ходил, дал он мне на развод свинку. Я все сделал, как ты говорила: лошадь нанял, за стол посадил, угощал — низко кланялся, да, знать, не поглянулось ей наше угощенье, схрюкнула она да в окошко убежала.
Рассердилась тут Уля и кричит:
— Ах ты, Филя, ты дурак, ты бы сделал, да не так!
— А ты бы, Уля, как?
— А я бы хворостинку взяла да свинью домой пригнала. Под крыльцо затворила, помоями угостила.
— Ладно, Уля, я завтра так.
Пошел он наутро снова к тестю, просит чо-нибудь на развод. А старик и говорит:
— Я сам к вам в гости пойду.
Схватил Филя большущую хворостинку, давай старика на-понуживать. Домой гонит, стегает да приговаривает:
— Не сворачивай с дороги, иди прямо.
Загнал его под крыльцо, ушат помоев приволок:
— На, жри!
Пришла Уля, спрашивает:
— Был Филя у батюшки?
— Был.
— Что он тебе на развод дал?
— Ничего не дал, сам в гости пришел.
— Так где батюшка-то?
— Как где? Под крыльцом сидит. Как ты велела, так и сделал. Хворостиной гнал, под крыльцо запихал и помои поставил. Пусть жрет, мне не жалко!
Рассердилась Уля, схватила хворостину да давай-ка понужать самого Филю. Выгнала его совсем из дому. Тут и сказке конец, а нам — хлеба колец.
littlecoldtown.blogspot.ru
Про Филю
Жил да был молодой детина. Звали его Филя. И себя очень красивый парень, да вот беда — глупый.Товарищи часто смеялись над ним, но он на них не обижался. Что же ему делать? Посоветовали ему ходить к Уле.— Уля — девушка умная, — говорили люди, если согласится выйти за тебя замуж, то научит уму разуму... Послушался Филя и побежал к Уле. Выслушала его Уля и отвечает:— Я бы, Филя, пошла за тебя замуж, да, говорят, больно ты глупый.— Ну, так ты меня и научишь, — просит Филя.— Коли будешь слушаться меня во всём — пойду за тебя, — объявляет Уля.— Буду! — обещает тот.Договорились сыграть свадьбу. Стали жить Филя с Улей. Вот однажды Уля и говорит мужу:— Филя, сходи к матушке, попроси что-нибудь на разживу. Пошёл Филя к тёще и говорит:— Здравствуй, матушка!.. Меня Уля прислала к вам, не дадите чего-нибудь на разживу?Дала ему тёща овечку. Погнал её Филя домой. А гнать нужно было через лес. Вдруг завыли волки. Испугалась овечка, задрожала. Поглядел-поглядел на неё Филя да и шугнул её в лес, а сам домой пошел.Вернулся, а Уля и спрашивает его, ходил ли он к матушке.— Ну как же, — говорит он, — конечно ходил!— Что же она дала тебе?— Да овечку дала...— Где же она?Рассказал ей Филя, что гнал он овечку через лес и услышал, как волки воют.— Понравилось, видно, это овечке и она убежала к ним. Сейчас, наверное, вместе с ними веселится.— Ай, Филя, ай дурак, — говорит Уля, — да как же мне жить-то с тобой? Ты бы, Филя, не так делал.— А как, Уленька? Что ты бы сделала?— Я бы посадила овечку на лямочку, увидела бы травку — покормила бы её; увидела бы водицу — напоила бы её. А домой бы привела, тут тебе и шерсть и сапоги!— Ну, Уля, спасибо, научила меня! Я так и сделаю, — обещал Филя.Утром на другой день опять Уля посылает Филю к матери.Пришёл он к тёще, дала она ему золотое колечко для Ули. Посадил Филя колечко на лямочку, травку увидел — опустил кольцо в травку, чтобы оно поело. A как подошёл к реке, захотел попоить его. Берег был крутой, а верёвка короткая. Филя оторвал кольцо отлямочки и бросил его в реку, чтобы кольцо хорошенько напилось, а сам домой пошёл.Приходит домой, Уля его спрашивает:— Был у матушки?— Был, — отвечает Филя.- Что же она тебе дала?Да золотое колечко для тебя. Я его на лямочку посадил, травкой покормил, а до воды на лямочке не достать, я его и оторвал от лямочки, в речку бросил. Ждал-ждал, пока оно напьётся, потом надоело ждать, взял да и пошёл домой. Когда-нибудь напьётся, само домой придёт.— Ай, Филя, ай дурак, да как же мне жить-то с тобой? Ты бы не так сделал.— А как? Как бы ты, Уленька, сделала?— Да я бы колечко в тряпочку завернула, в карман положила. Пришла бы домой, на стол положила, а потом носить бы стала.— Вот спасибо, Уленька, научила! Теперь буду знать, как делать.Утром на другой день опять посылает Уля мужа к матери.Пришёл Филя:— Здравствуйте, матушка.— Здравствуй, Филя. Зачем пожаловал?— Да вот Уля прислала. Не дадите ли чего на разживу?— Да чего же тебе дать-то? Дам я тебе петушка. Взял его Филя, в платок завернул, в карман засунул. Петух из кармана выскочил; в платке только помет остался.Пришел домой Филя, положил платок на стол. Уля спрашивает его, был ли он у матушка.Филя ответил, что был и что дала ему матушка петушка.— A где же он? — забеспокоилась Уля.Да ведь я всё сделал, как ты велела: и в платок завернул, и в карман положил, да убежал он из кармана-то!— Ай, Филя, ай дурак. Да ты бы делал!— А как же, Уленька? Что бы ты сделала?— Да я бы, — говорит, — посадила петуха в корзину, принесла бы домой, отнесла бы во двор, и пусть он сидит на нашесте. Стал бы петушок петь по утрам.— Вот спасибо, Уля, научила меня. Tеперь я буду знать, что делать, — обещал Филя.На следующее утро опять пошёл Филя к матери. Решила мать сама посмотреть, как живет дочь. А Филя уже и корзину приготовил.Схватил он тёщу, посадил её в корзину и потащил домой.Пришёл на двор, посадил на нашест. Вошёл в дом, Уля спрашивает, чего ему дали.— Да ничего, — говорит Филя, — мамаша сама сюда захотела.— Да где же она?- На шесте сидит.— Ай, Филя, ай дурак, да как же мы с тобой жить-то будем? Ты бы нашёл короб, посадил бы её в короб и приехали бы домой вместе. А дома за стол бы её усадил, лучшими кушаньями угостил, — учила Уля мужа.На другой день снова пошёл Филя к матери. Дал ему свинью. Он сделал, как Уля говорила: нашёл короб, привёз домой, усадил свинью за столА свинья рылом все тарелки расшвыряла и в окно выскочила.Пришла Уля, видит в доме беспорядок, спрашивает Филю:— В чём дело?Он рассказал ей, что свинью угощал, как она велела. Уля и говорит:— Ай, дурак, дурак, да как же мы с тобой-то жить будем?— А ты бы, Уленька, сделала как? — спрашивает её Филя.— Да я бы взяла хворостину и пригнала бы свинью домой. Дома под крыльцо бы загнала, помоев принесла и накормила бы её.— Ну, вот и ладно, теперь я буду знать, как делать.На другой же день пошёл Филя к матери. Дома был только тесть.Решил тесть сам сходить к Филе в гости. А Филя взял хворостину и погнал его, пригнал, под крыльцо загнал, помоев ему принёс, пить заставляет.Пришла Уля, рассказал ей Филя, как он батюшку под крыльцо загнал. Рассердилась Уля и выгнала мужа из дома.— Чем с таким дураком жить, лучше одной быть!И стала жить одна.
Аудиоверсия сказки:
Не всегда срабатывает с первого раза после нажатия треугольника.
Вопросы к сказке:
1. Кто такой Филя?
2. Почему Уля не хотела стать его женой?
3. Как ты думаешь, понял ли Филя то, чему учила его Уля? Почему ты так думаешь, объясни.
4. Чем закончилась сказка?
skazka-na-noch.ru
Сказка о том, как легко можно найти счастье и легко его потерять.
Cказ о том, что необходимо себя контролировать, раздавая советы и поучая других. Особенно друзей.
Сказка Океании рассказывает как люди в древности добыли огонь у курочки и почему у кур гребешок красный
Курица испугалась и испугала лесных зверей все побежали и упали в яму. в живих осталась только лиса
Я спала сегодня на дубовой ветке и видела такой сoн, — отвечает Курица. — Ну, и я с тобой, — сказал Петух. Вот шли они, шли и повстречали Утку. — Здравствуй, Кряка-раскоряка, — говорит Петух. — Здравствуй, Петушок-мужичок, куда это ты так рано собрался? — спрашивает Утка.
Подмастерье, подмастерье, дай мне щёток, щётки я дам сапожнику, сапожник даст мне башмачки, башмачки я дам Деве Марии, Дева Мария даст мне радугу, радугу я дам липе, липа даст мне листиков, листики я дам ручью, за это он даст мне воды, и я отнесу её своей курочке, а то она лежит в орешнике и умирает.
Жил-был крестьянин. Пошёл он как-то в поле и видит: посреди дороги курица мечется — пытается спастись от кобры. Схватил крестьянин палку и ударил кобру. Завертелась змеюка и превратилась в крысу с плешью во всю спину.
Накануне пасхи шел как-то крестьянин мимо церкви на базар — продавать кур. Навстречу ему — хитрый парень, которому не на что было отпраздновать пасху, и спрашивает он, почем куры. Крестьянин ответил. Парень подвел крестьянина к церковным дверям и говорит: Видишь, поп женщину исповедует? Это мой хозяин. Пойду спрошу его, не купит ли он твоих кур, — и пошел в церковь.
Вздумалось как-то старушке старичка своего овсяными лепешками побаловать. Испекла она две лепешечки да поставила на стол — остывать. Вошел старичок, присел к столу, взял одну лепешку, разломил — и в рот. Увидела это вторая лепешечка, да как пустится наутек! Старушка с прялкой и веретеном — за ней, но где уж там!
Волк, поверив лису, высунул язык, положил его на пень. Лис с силой воткнул шило в волчий язык и пригвоздил его к пню. Волк начал орать, а лис быстренько смотал удочки. До самого вечера бился волк и наконец высвободил язык, рассеченный на полосы. В ту ночь волк не смог заснуть от боли. Наутро пошел он искать лиса и нашел его у мельницы. Лис сидел над мельничным колесом и заглядывал вниз. -Дедушка лис, — сказал волк, — ты вчера сыграл со мной эту злую шутку, но хоть шить-то чарыхи я уже могу?
Пошёл кот дальше по лесу уже с цыплятами и утёнком. Идут, видят: под кустом сидит птица боу. Она сначала тоже удивилась, что это за невиданный кот, но кот и ей сказал, что он мудрейший из котов, а это его ученики. И птица боу отпустила с котом своего любимого сына по имени Е Чо.
Однажды Мехзияр заметил, что куры и петухи у него куда-то пропадают. Оказалось, что по соседству поселился шакал — гроза домашней птицы. Каждую ночь он пробирался во двор, хватал одну-двух кур, душил их, тащил к себе в нору и там съедал. Мехзияр не знал, кто это делает- шакал был очень ловким вором. Наконец Мехзияр перевел свой курятник в другое место; он запер птиц в хлеве, а во двор выгнал коз и овец.
moi-skazki.ru
Сказка записана А. С. Фрумкиной в г. Березовском Свердловской обл. от Елизаветы Петровны Клюшниковой, 1915 г. рождения.
Про капрала бесстрашного
Шел капрал со службы. Служил он царю верой и правдой двадцать пять лет, выслужил двадцать пять реп, единой репы красненькой нет, все беленькие. На плечах у него котомка пустая, на ногах сапоги драные. Идет он по полю — нигде ни кустика, ни деревца. Дело идет к вечеру, на небе ни звезд, ни месяца, темным-темно, черным-черно. Вдруг видит солдат — вдали огонек светится. Пошел он на огонек. Видит — среди поля стоит большой кедр, а под кедром яма глубокая, из нее-то огонек и светится. Заглянул солдат в яму, а там вокруг стола черти сидят, в карты играют, а на столе наставлено кушаний разных видимо-невидимо, вина разного — сосчитать нельзя. И так бедному солдату есть захотелось — прямо терпенья нет никакого! Думал, думал солдат и придумал: снял с себя рубашку, разорвал ее на ленты широкие и стал по ней спускаться в яму. Лез, лез, лез, веревка кончилась, а до чертей еще далеко.
— Эх,— думает, — была не была, где наша не пропадала.— Взял да и прыгнул, попал чертям прямо посреди стола.
Всполошились черти, закричали, загалдели.
— Откуда, служивый, взялся? С неба, что ли? Мы тебя сейчас по кусочкам разорвем.
А солдат не растерялся.
— Зачем, черти, понапрасну ссору заводить. Давайте лучше миром дело кончим. Сперва напойте, накормите, как добрые люди, а потом и спрашивайте. Не видите разве, что у служивого живот подвело.
Приутихли черти, угостили солдата как следует, пропустил он не одну чарочку.
— Ну, черти, спасибо вам за угощение, а теперь давайте в карты играть.
— А на что ты, солдат, играть будешь? У тебя ведь за душой копейки нет.
— А я, черти, свою душу поставлю. А вы проиграете, давайте бочку золота.
Согласились черти.
А солдат-то был не промах, в карты умел играть хорошо. Все деньги у чертей отыграл. Последнюю рубашку сам сатана в карты продул.
— Ну,— говорит солдат,— коли у вас больше играть не на что, должны вы меня на свет божий вытащить, а золото все я у вас не возьму, мне торбочки одной хватит.
Наложил он торбочку золота, черти мигом поставили его на дорогу, у самой деревни. Нанял солдат тройку лошадей и поехал дальше.
Едет он, едет, вот уже и ночь наступила. Смотрит кучер вперед, а по дороге кто-то бежит. Разглядел, а это черт под уздцы лошадь ловит. Испугался кучер, слова сказать не может.
— В-в-в-в-ваш-ш-ше б-б-лагородие, ч-ч-ерт!
— Где черт?
— А в-в-в-вот!
— Ну, ничего, лови его возжами, связывай веревкой, клади под зад — мягче ехать будет.
Отъехали они немножко, опять кучер кричит:
— В-в-в-ваше б-б-б-благ-го-городие, черт!
— Давай его сюда, заарканивай, клади под зад — мягче ехать будет.
Затолкнули они второго черта в мешок, поехали дальше. Приехали в деревню и прямо к попу на двор.
— Батюшка, пусти переночевать проезжего человека.
— Пустить-то оно можно, да только есть ли у тебя чем рассчитаться, служивый?
— Да вот есть у меня два мешка с золотом (показал солдат на мешки с чертями), хватит.
Впустил поп солдата в дом, накормил, напоил и спать уложил. А сам смекает, как бы солдата, извести, а золотом его завладеть. А солдат-то не промах был, смекнул что к чему. Сложил свою шинельку так, будто человек спит, а сам тихонечко выбрался, торбочку с золотом взял и пошел своей дорогой. А поп подошел к шинели, думал, что солдат лежит, перекрестился, да и хрясть топором — и на улицу скорее. Запряг коней да скорей-быстрей золото в лес везти, прятать. Заехал далеко, далеко и лес, никак ему не терпится, посмотреть хочется, много ли золота в мешках. Развязал он мешки, а оттуда черти выскочили.
— Ах ты, такой-сякой, это ты над нами галился, всю дорогу на нас ехал, псе кости переломал?! Сейчас с тобой рассчитаемся!
Стали черти вдвоем охаживать попа палками. А поп со страха и перекреститься забыл, слова вымолвить не может, только подпрыгивает. Лупили, лупили его черти, закружилось в голове от страха, заревел он по-козлиному и убежал в лес.
С той поры в наших лесах, говорят, козлы и водятся. Стоит колодец, на колодце бадья, сказал бы сказку дальше, да пришла попадья, по лесу рыщет, своего мужа ищет.
примечание: галиться - над кем, сев. изгаляться, смеяться, насмехаться, издеваться.
littlecoldtown.blogspot.ru
Интересная сказка про курицу с петухом и про то, что они нашли и что из этого получилось!
Шли петух с курицей и нашли зернышко.
– Пшеничное, сказала курица и клюнула. – Вкусно!
Прошли они дальше и увидели еще зернышко.
– Ячменное, – сказала курица и снова клюнула.
Прошли они еще дальше. Смотрят – в траве маковое зернышко чернеет. Клюнула курица – проглотила маковое зернышко.
– Очень вкусно. Говорит. – Жаль только, мало.
– Хватит тебе клевать. Я тоже есть хочу, – говорит петух. – Теперь все, что ни попадется, – мое!
Идут они по дорожке. А там возле собачьей конуры, между старой жестяной банкой и глиняным черепком что-то лежит.
– Погляди, говорит петух курице. – Что это такое?
Повертела курица головой в одну сторону. В другую. Поскребла землю лапой.
– Камешек, – говорит.
– Нет, – сказал петух. – Это что-то другое, не знаю только, что это такое.
– Нет, камешек, – упрямится курица.
– Никакой не камешек! Заартачился петух. От злости у него даже гребень покраснел.
– Не веришь – давай собаку из конуры позовем, пусть она скажет.
Вылезла собака из конуры, стала черным носом нюхать, принюхиваться, так что все песчинки вокруг на воздух поднялись, и говорит:
– По-моему, это кость!
– Какая там еще кость! У тебя одни кости на уме! – разозлился петух, и его красный гребень сделался совсем пунцовым.
– Не веришь – не надо, – обиделась собака. – Вон тут кошка по деревьям лазает. Позовите ее. Послушаем, что она скажет.
Позвал петух кошку. Подошла кошка. Краешком глаза опасливо на собаку поглядела. Толкнула находку мягкой лапой. Полизала розовым язычком и говорит:
– Это же яичко. Яичко маленькой птички. Сколько я их в гнездах перевидала!
– Тоже выдумала! «Яичко»! – вконец рассердился петух. – Сегодня уже поздно, но завтра я позову сюда старого индюка: он все знает. И он непременно скажет, что это такое.
Петух до того был сердит, что даже ужинать не стал и пошел спать голодный. Сидит он на насесте. Сна ни в одном глазу. И все о своей находке думает. А тут еще дождь по крыше забарабанил. Стучит дождь все сильнее и сильнее. И петуху уж вовсе не спится. Теперь у него новая забота: как бы ни пропала под дождем находка!
Лишь под утро заснул петух, да так крепко, что проспал зарю и не прокукарекал, как обычно. И вместе с ним проспали и куры, и утки, и гуси – все жители птичьей фермы. А об индюке и говорить нечего: он всегда любил поспать, особенно под дождь.
Утром петух растормошил индюка и зовет смотреть находку. Встрепенулся индюк:
– Ты что, не видишь – льет как из ведра! Я в ненастье не выхожу, стар стал, кости ломит. Подожди, кончится дождь, тогда и пойдем.
Ничего не поделаешь, пришлось петуху ждать, пока, наконец, не распогодилось. Лишь тогда согласился индюк выйти из птичника. Повел петух индюка смотреть находку, а с ними и куры, и гуси, и утки, и даже кошка на мягких лапах кралась сзади.
По мокрой траве, по глубоким лужам выбрались все на дорожку, подошли к собачьей конуре, смотрят – а на прежнем месте ничего нет!
– Ах, как жалко – закудахтала курица.
– Вот, говорит петух индюку. – Кто-то уже подобрал мою находку. И все ты виноват – поленился выйти!
– Постой, не петушись! – отвечает ему индюк. – Лучше посмотри внимательно сюда. Видишь? – Спрашивает индюк.
– Вижу, отвечает петух. – Растет что-то зеленое, но при чем здесь то, что я нашел? Это зеленый стебель с листочками, зелеными усиками, и красным цветком на макушке.
А вот при чем, – сказал индюк. Он был старый, умный и знал все на свете. – Это кустик фасоли. И вырос он не из камешка (тут курица нахохлилась и поглядела обиженно на индюка), и не из кости (на эти слова собака смущенно почесала лапой за ухом), и не из яичка (кошка зажмурилась, притворяясь, будто не слышит), а из фасолевого зерна!
– Так вот она какая моя находка! – закричал петух, взмахнул крыльями и громко-громко закукарекал от радости.
Добрая сказка про курочку с петушком подошла к концу.
Всем удачи!
В комментариях вы можете добавить свои фото кур несушек, петуха и цыплят! Понравилась статья? Поделись с друзьями в соц.сетях: pro-kur.ru
Про бедовую Федорку и хитрого мельника
Тут неподалеку возле матушки Камы-реки в маленькой деревушке жил- поживал чеботарь один по имени Григорий, по прозвищу Талалай. Женился он, по неразумию своему, на бедовой вдове Федорке. Была она баба не промах — на чужих мужиков заглядывалась, да и холостыми ребятами не брезговала. Года не прожил с ней Григорий, как у них оказия получилась. Подвыпил он как-то с соседом, а тот ему и говорит:
— Эх ты, Талалай. Ничего ты не видишь, ничего ты не знаешь. А ведь когда тебя дома нету, Федорка с поповским сыном спит.
Надумал тогда Григорий испытать жену: правду ли про нее говорят. Запряг он под вечер каурку, будто на ночь на мельницу ехать собрался. А Федорка тому и рада, думает: «ухажера приведу». Только Григорий за ворота выехал, а она уже ухажера зазвала. Сидят они за столом, бражку распивают. А через малое время вернулся Талалай и в окошко стучит.
— Открывай, жена, ворота,— кричит,— я ослеп — ворота не могу найти.
Как только он застучал, поповский сын через задние ворота убежал. А Федорка пошла отворять. Смотрит, а муж в самом деле ослеп — руки вытянул и в разные стороны мотается. Выпрягла Федорка лошадей, завела мужа в избу и посадила на лавку. Обрадовалась, что он ослеп. Теперь можно ухажера во всякое время приводить — муж ничего не увидит. Не утерпела и тут же за ним побежала. Тогда Талалай открыл глаза, снял со стены ружье и подле себя под лавкой спрятал. Вот приводит Федорка ухажера, садит его за стол, а сама начинает оладьи стряпать. А муж все на лавке сидит.
Настряпала Федорка оладьев и положила мужу на тарелку самые подгорелые и без масла. Кушай, дескать, муженек. А поповскому сыну тнхоненько шепнула:
— Ты погоди» миленький, не ешь, а то подавишься. Я сейчас масла принесу.
Только она убежала в погреб за маслом. Талалай достал ружье из-под лавки и того ухажера застрелил. А потом насовал ему полон рот оладей, будто тот и впрямь подавился. Вернулась Федорка с маслом из погреба, а Талалай ей говорит:
— Попалась, голубушка! У меня с твоих оладей глаза открылись, а он подавился.
Побил он Федорку маленько, для острастки, и велел увезти мертвого, куда она хочет. Делать нечего. Запрягла она каурку, положила мертвого на телегу и повезла со двора. А сама все думает — куда ей его подевать. Ехала мимо Мельникова дома, остановила лошадь и давай в окно стучать.
Проснулся мельник и спрашивает.
— Какого лешего надо?
— Дяденька, дай, пожалуйста, хлеба с сахаром. Больного мужа везу — чайком попоить надо.
— Нет у меня хлеба про всех.
— Да он умрет.
— Ну и черт с ним.
И окно захлопнул. Тогда Федорка, недолго думая, привязала мертвецу черезеседельник за шею и повесила его на черемуху подле самого Мельникова окна. Утром рано-рано мельник пошел помольцев принимать. Смотрит, а на черемухе человек висит.
— Тьфу, нечистая сила, да он и на самом деле повесился.
Снял он труп с черемухи, отнес его на берег речки, посадил в лодку и оттолкнул от берега. Отнесло лодку вниз по течению на полверсты, а потом она застряла там, где бедный рыбак вентиля на рыбу ставил. А в ту же самую пору этот бедняк поехал туда же свои вентиля проверить. А надо сказать — не забыть, что мельник допреж у него частенько рыбу из вентилей потаскивал. Ну, значит, подъехал рыбак к вентилям и увидал человека в лодке.
— Ага,— кричит,— попался, кто в моих вентилях копался.
Стукнул изо всей силы мертвеца веслом и раскроил ему голову. А мельник тут как тут,— стоит на берегу и кричит.
— Ах ты, разбойник! Ответишь теперь за убийство.
И донес на него в полицию. Ну его и заарестовали. Как он на суде не оправдывался» а судьи, продажные, засудили его каторгу. И попал бедняк в Сибирь ни за что, ни про что.
С той поры бедняк в Сибирских рудниках безвинно мается, мельник по-прежнему народ обманывает, а Федорка себе другого ухажера завела. Вот дело-то какое.
littlecoldtown.blogspot.ru
Поход в рай
В некотором царстве, в некотором государстве, а именно в том, где мы с вами живем, умерли царь, поп, купец и мужик.
Пошли они все царства небесного искать, проситься в рай.
Шли они так, шли, долго ли, коротко ли, низко ли, высоко ли, по горам, по долам, по зеленым лугам.
Дошли они до царства небесного. Сидит в воротах апостол Петр, рукой бороду скребет, вино попивает, огурцом соленым заедает, ключами брякает, ногами топочет, песни петь хочет. Только затянул, видит — идут четыре грешника. Вот, думает, несет нечистая сила грешников, и погулять не дадут.
— Будьте здоровы, приятели, с чем ко мне пожаловали, выкладывайте, кто из вас первый?
Вышел вперед царь.
—Я, ваше преосвященство, бог па земле, мне в раю первое место полагается.
— А много ли ты грешил?
— Да так, самую малость: сто городов сжег, тысячу деревень спалил, миллион людей побил, мне место в раю по самой середке.
— Постой, постой, царь, а много ли ты мне дашь?
— А вот свою царскую корону тебе пожалую.
— Нужна мне твоя корона, как на заборе ворона. Какая от нее польза? Золота на ней не лишка, за нее Иван-виночерпий и шкалика водки не нальет. Эй, сатана, подавай черта сюда, тащи в ад на середку, где жарче огни горят.— Пнул его под зад, у царя только ноги сбрякали.
— А ну, теперь чья очередь?
— Теперь мой черед,— сказал поп,— я на земле как бог: божье слово в народ несу, тугой мошной трясу.
— А много ли у тебя грехов?
— Да так, самая малость. В постные дни щи хлебал, всех баб по деревне целовал-ласкал, денег собрал совсем немножко: выстроил дом на тридцать два окошка.
— А что, много ли ты мне дашь, коли в рай пущу?
— Крест золотой, да ведерко со святой водой.
— Крест у тебя медный, а не золотой; был золотой, да ты пропил с кумой. Цена твоему кресту в базарный день грош, а воду святую в каждой луже найдешь. Эй, сатана, подавай черта сюда. Тащи долгогривого в рай на самый край, где все кричат ай-ай-ай...
Пнул попа в зад, полетел тот кувырком прямо в ад.
А купец от страха трясется, за карман хватается.
— Эй ты, трус, не задерживай, говори, кто ты есть таков?
Отвечал купец:
— Я Иван Петров, первой гильдии купец.
— А много ли у тебя грехов?
— Совсем пустяки. Был я бедный да удалый, ходил с кистенем на дорогу, убил людей с полста, и стала мошна не пуста. Построил дома каменные, вина пил заморские, на моих деньгах сам царь войско держал.
— А много ли ты мне дашь, коли в рай пущу?
— Ваше преосвященство, я не глуп — вот вам из моих грошей серебряный рупь.— Покосился апостол Петр: мало.
— У меня в раю одно место, а там еще один дожидается, посмотрим, что он скажет, а там и решу — кого куда послать.
— Эй, мужичок, пойди сюда. Скажи-ка, мужик, велики ли твои грехи?
— Велики ли мои грехи? Выезжал в поле, как запоют петухи, сам в борону запрягался, жженой коркой питался, работал до седьмого поту. Кабы не я — не было бы ни купца, ни попа, ни царя, как бы они жить стали?
— А много ли ты мне за рай дашь?
А мужик положил в торбу камень и подает.
Пощупал Петр, видит — кус большой, а мужик смеется:
— Коли мало, так еще добавлю, мне этого добра не искать, сколько хочешь могу набрать.
Смекнул Петр: вот с этим дружбу иметь надо, будет и водка, и закуска.
Крикнул он:
— Эй, сатана, подавай черта сюда.
Пнул купца в зад, полетел купец к черту в ад, а мужика в рай запустил.
— Ну, мужичок, подавай расчет.
Развязал мужик мешок, а там камень.
Расчихался Петр с обиды, до сих пор, говорят, чихает, а мужика из рая выгнать уже не может.
Если не верите — сами сходите, посмотрите, если неправда — нам скажите. Вам сказка, а мне бражки чашка.
littlecoldtown.blogspot.ru
